Каким получился фильм «Лето 85» Франсуа Озона
В курортном городке в Нормандии, где земля щедро отдает, а ветер вероломно крадет любое тепло, зреет мальчик по имени Алекс (дебютант Феликс Лефевр) — 16-летний сын лавочника, который может стать талантливым писателем, но пока не знает цены своему слову. Алекс зачарован мыслями о смерти, робко ищет литературный голос и со страхом тянется к уверенному в себе повесе Давиду (Бенжамен Вуазен). Тот сперва спасет Алекса в штормовом море, а затем станет его первым мужчиной. Впереди у юношей — целое лето дискотек, катания на мопедах, хождения в море и прочих курортных потех. Но книга, на которой основан фильм, отчего-то называется «Станцуй на моей могиле». А Алекс уже в первые секунды повествования оказывается в полицейском участке — то ли как свидетель какой-то трагедии, то ли как подозреваемый в чем-то ужасном. Над Нормандией привычно сгущаются тучи.
Роман Эйдана Чамберса (священника, ставшего писателем) «Станцуй на моей могиле» вышел за три года до лета 1985-го. Название фильма восходит к дате, когда 17-летний Франсуа Озон прочитал эту книгу, а группа The Cure выпустила песню «In Between Days», которая значит для картины столько же, сколько баллады Joy Division — для сериала «Очень странные дела». «Станцуй на моей могиле» — литература прорыва: одно из первых, если не первое, знакомство широкого круга читателей с темой подростковой гомосексуальной любви. Для 17-летнего Озона эта книга была, очевидно, личной. Поэтому в фильме так важна фигура преподавателя литературы Лефевра (Мельвиль Пупо) — внимательного и грустного наставника, который, в общем-то, ловит детей над пропастью во ржи. И помогает им понять себя и то преображение, через которое они проходят. Таким же — как выяснилось лишь в финале — был отец Элио из «Зови меня своим именем».
Но сравнивать две гей-драмы о первой влюбленности в разгар летних каникул в Европе, каким бы соблазном это ни было, не стоит. Хотя бы потому, что у фильмов совершенно разная оптика. У Луки Гуаданьино рассказчиком кажется отец Элио — печальный наблюдатель, который заранее знает, чем заканчиваются все истории в этом жанре. И в качестве утешения молодому сердцу может предложить лишь философские обобщения. «Кто видел один день, тот видел все дни», — писал по таким случаям в своих дневниках Марк Аврелий, которого Гуаданьино не мог не читать. «Зови меня своим именем» — история про лето, но рассказчик в ней — осень.
А в «Лете 85» автор — сам Алекс, 17-летний мальчик, одинаково очарованный любовью и смертью; ребенок, становящийся мужчиной и еще не знающий меры своей экспрессивности, но уже не боящийся писать о чувствах. Этот рассказчик — страшно неопытный и неуклюжий, зацикленный на себе и порою смешной, и фильм — его точная копия. «Я слышал, что существуют племена, люди из которых могут лечь на кровать и приказать себе умереть от тоски. Я пролежал полчаса; ничего не получилось», — серьезно сообщает он, а зритель, конечно же, смеется. Главная заслуга сверхпроизводительного Озона в этом году заключается в том, что он не побоялся снова стать 17-летним — и поведать историю, забыв о своем насыщенном режиссерском опыте.
«Лето 85» выглядит как дебютный фильм; звучит как сбивчивый рассказ подростка, который то болтлив, то напуган; а воспринимается порой чуть ли не как фанфик. Изнурительной мудрости тут не найти, зато хватает ребячества. У этого кино нет амбиции изменить миропорядок, как в «По воле Божьей», нет претензии заглянуть внутрь женщины, как в «Двуличном любовнике», и нет помпезного желания изложить свою точку зрения на события, погубившие европейскую семью народов в 1914-м году, как во «Франце». «Лето 85» — не смелая и бойкая передовица и не хартия вольностей; для этого фильму и правда нужно было выйти в 1985-м году. Это просто очень скромные, нарочито небрежные мемуары о событиях, пережитых не только вымышленным героями английской книги, но и одним юным французом, впоследствии ставшим большим режиссером.
И есть прозорливая ирония в том, что название этой истории внезапно рифмуется с недавней ностальгической научной фантастикой «Лето 84-го». Созвучный Озону канадский инди-ужастик продает тот же товар, что и американский сериал «Очень странные дела» — миф о коллективном детстве, в котором узнают себя американцы и мечтают узнать все остальные. Детстве с артефактами из чужой поп-культуры, становящимися цепочками в ДНК людей со всего мира. «Очень странные дела» и все их бесконечные последователи — доказательства существования феномена суррогатной памяти, выученной ностальгии, веры в фантомное прошлое. Что ж, «Лето 85» в этом смысле тоже способно проделать важную работу: это не столько фильм, сколько урок эмпатии к тому, что может казаться иным или даже чужим; опыт сострадания и сопоставления себя с героями, живущими по-другому. Гей-драма для большинства. И тут уже перестает быть важным, что фильм не особенно-то и оригинален, вовсе не порывист и осторожен в своих страстях. Его цель совсем в другом. Егор Москвитин
В прокате «Лето 85» — новый фильм Франсуа Озона о первой гей любви подростка, курортных страстях, мелодичных восьмидесятых http://bt8.ru/summer/